SocioDone

Социальные сети внутри мусульманского сообщества России можно разделить на несколько групп.

Первая из них – общины, устойчиво существующие на протяжении длительного времени (многие поколения). К таковым относятся сельские и в несколько меньшей степени городские общины, внутри которых существуют устойчивые социальные связи.

Как показывают полевые исследования, представленные А. Макаровым, следование исламским традициям, пусть даже и в несколько опосредованной форме, не прекращалось на протяжении всего периода советской власти в Урало-Поволжье, Центральной России, на Кавказе и в Центральной Азии.

Что же касается городских общин, то здесь ситуация несколько отличается. С одной стороны, старые городские общины (Каргалы, Дербент, татарские слободы и районы компактного расселения Казани, Касимова, Тобольска, Москвы, Санкт-Петербурга, Самары и многие другие) в существенно большей степени были разрушены в советское время.

Причин этому было как минимум три:

- репрессии против представителей зажиточных слоев, составлявших немалую часть мусульманского городского населения;

- целенаправленное разрушение компактных общин (это касается не только мусульман, но и иных этнических меньшинств) через их расселение;

– урбанизация, вызвавшая массовый приток сельского населения.

Последняя, с одной стороны, размыла старые городские общины, способствовала утрате ими части традиций, с другой, скрепила и увеличила их новыми людьми.

Наряду с общинами, существующими в формате религиозных организаций, также имеется множество общин и социальных сетей, объединенных неформальными отношениями.

Они бывают очень разные – от сельских джамаатов (несмотря на упорно вдалбливаемые стереотипы, джамаат – не банда, а общество), существующих на протяжении столетий и продолжающихся в среде выходцев из того или иного села (син кайсы аулдан? – ты из какого аула – спрашивают при знакомстве, находя в ответе массу информации, прежде всего о твоей репутации, нраве и т.д.), и заканчивая профессиональной средой, где также «все друг друга знают».

При этом А. Макаров отмечает и тот факт, что именно эти самые социальные сети становятся наиболее влиятельными силами в сегодняшнем мусульманском сообществе России.

Наиболее традиционные. В первую очередь это социальные сети, образованные по родственным связям и месту происхождения своих членов. Общеизвестно, что именно мусульманские народы России в наибольшей степени сохранили свои родственные и семейные традиции и продолжают их сохранять по сей день.

Каждый выходец из традиционного общества по-прежнему гордится своим происхождением и поддерживает самые разнообразные связи с родственниками, односельчанами, земляками и далее по возрастающей.

Очень тесно связаны по условиям своего формирования с последними и мигрантские социальные сети. Приезжающие в Россию узбеки, таджики, азербайджанцы, арабы, турки не могут не объединяться здесь. Просто хотя бы для того, чтобы выжить, особенно в условиях позиции жесткого их неприятия вмещающим сообществом. Не отличаются от них и российские граждане – чеченцы, дагестанцы, ингуши.

Ситуацию усугубляют периодически случающиеся стычки со скинхедами и подобными им элементами – необходимость противостоять им вынуждает объединяться внутри своей этнической среды, а также с представителями иных этносов, испытывающими те же проблемы. Внутри всех этих сообществ плотность коммуникаций гораздо выше, чем с представителями «внешнего мира».

Также традиционным является и возникновение социальных сетей по субконфессиональному признаку.

По сути дела многие суфийские тарикаты и вирды, саляфитские, ихванские, таблиховские, шиитские джамааты представляют из себя ни что иное, как социальные сети, образованные по субконфессиональному признаку. К таковым также относятся и сети, членов которых объединяет особо ревностное соблюдение того или иного мазхаба.

Нередко социальные сети такого типа сочетаются с определенным этническим наполнением – последователи вирда Кунта-хаджи кадиритского тариката вайнахского происхождения, выходцы из некоторых даргинских сел являются наиболее последовательными хранителями шафиитского наследия, а члены Национальной организации русских мусульман заявили о своем следовании маликитскому мазхабу. Нередки случаи, когда в сетях субконфессиональной направленности лидирующее положение устойчиво занимают представители какого-то определенного этноса при наличии представителей разных наций в общей массе членов данной социальной сети.

Все вышеперечисленные формы социальных сетей возникали и существовали на протяжении длительного времени. Но, в дополнение к ним, в последнее время также возникают и сети иного плана, объединенные на другой основе. Их членами являются выходцы из разных мест, представители разных этносов и субконфессиональных направлений.

Другие материалы:

Виды и социальные обоснования терроризма
Существует четыре вида терроризма: экономический, политический, социальный и информационный. Каждый тип терроризма имеет специфическую мотивацию. Экономический терроризм - это деятельность, целью которой является вымогательство наличных ...

Социальные функции и социальный статус
Определение социальных функций личности достаточно полно раскрывается в теории социальных ролей. Каждый человек, живущий в обществе, включен во множество различных социальных групп (семья, учебная группа, дружеская компания и т.д.). Напри ...

Географическая школа в социологии. Лев Ильич Мечников
ЛЕВ ИЛЬИЧ МЕЧНИКОВ – российский социолог, один из основоположников социо-естественного подхода к анализу мировой истории. Лев Мечников родился 18 мая 1838 в Санкт-Петербурге, в семье харьковского помещика – обрусевшего выходца из Румынии ...